Наши легенды: Анатолий Тарасов. Вспоминает Владислав Третьяк

10 декабря исполнится 100 лет со дня рождения легендарного Анатолия Тарасова. Специально к этой дате мы подготовили ряд интервью с людьми, хорошо знавшими Анатолия Владимировича. В первом из них президент ФХР, трехкратный олимпийский чемпион Владислав Третьяк вспоминает об «отце российского хоккея»:



- Я помню, как Тарасов мне сказал: «Ну что, полуфабрикат, будем работать. Если выживешь – станешь великим. Если не выживешь – извини, завтра в шахту». Я говорю: «Анатолий Владимирович, я в 9-м классе учусь». А он говорит: «Мы вас ждем завтра в 10 часов на тренировку с командой мастеров». Я всю ночь не спал.

И мне дали самое лучшее место в раздевалке – у батареи, потому что все места были заняты. А ведь еще неизвестно, что из меня получится. Поэтому и место – самое почётное. А поскольку я ехал с дачи, то привёз с собой мешок яблок. Урожай был!.. И я всем кумирам, которых увидел в раздевалке, всем давал яблоки. И вот это моя была первая встреча с командой и тренером.

Профессионализм, самодисциплина и достижение победы. Тарасов прививал нам именно такие качества. Всегда нацеливал команду только на победу. Человек просто необыкновенный, талантливый. Когда геологи находят бриллиант, камень сначала вообще некрасивый. Но когда он попадает в руки мастера – тот делает чудо. Так же и Тарасов: гранил мастерство как бриллиант, и потом хоккеисты сверкали на весь мир.

Тренировки у Тарасова были эмоциональные и очень нагрузочные. Практически все, что он давал, выполнить было очень сложно. И это нам очень нравилось, мы колоссальное удовольствие получали. Анатолий Владимирович заражал своими эмоциями. Он сам тоже участвовал в этих тренировках. Кого-то клюшкой заденет, подскажет-ободрит: «Да, мальчишки! Как ланью пробежитесь по льду!». Он артист был, профессионал высочайшего класса.

У Тарасова было чутьё на игроков, на людей. Вот как можно было 17-летнего мальчишку взять в команду? А он говорил: «Он должен научиться чувству победы, он наше будущее». Защищал то, во что верил. Он обошел время, опередил его. Говорит: «Мальчишки, вы должны обогнать время. Канадцы больше лет в хоккей играют, вы – меньше». Кстати, многие ребята думали, что я не доживу до середины сезона, но я выжил.

С Аркадием Чернышёвым у Тарасова сложился тандем. Анатолий Владимирович более жестко руководил, а Аркадий Иванович смягчал процесс. Они оба дополняли друг друга. Супертандем — очень многое дал советскому хоккею, да и мировому хоккею: и звезд, и победы, и уважение нашей сборной.

После проигрыша лучше ему на глаза было не попадаться. А после победы он не очень много хвалил. Я помню свои первые шаги в ЦСКА: он все время мне делал замечания. Постоянно! Например, после победы 7:0. Я ни одной ошибки не допустил: «Да я как бы неплохо…» – «Идите подумайте. Через час зайдете ко мне». Опять я час думаю, прихожу: «Вот то-то, то-то». – «Да нет, у тебя толчковая нога была не очень, плохо толкался. Не разминался, когда мало было бросков. Ты должен быть всегда в форме, всегда готов к отражению бросков. Да, кстати, завтра у нас выходной, а ты пойдешь на тренировку и будешь 2 тысячи раз толкаться левой ногой. Нога у тебя левая очень плохо работает». И на следующий день все ехали домой, а я приезжал в детскую школу ЦСКА, выходил с мальчишками, вставал у борта и 2 тысячи раз делал то, что он сказал. Сейчас левая нога нормально, а правая похуже.

Тарасов был нам примером. Я никогда его не видел пьяным. Я его никогда не видел с сигаретой в зубах. Это очень важно. Поэтому он имел право, как тренер и как старший человек, строго спрашивать с нас. Со спортивным режимом было очень жестко. За нарушение режима строго карали.

Тарасов даже жёнам хоккеистов часто объяснял те или иные моменты. Самые настоящие собрания устраивал. И Анатолий Владимирович с ними разговаривал, чтобы они готовили мужей к победе. Я думаю, он ставил задачи. Ну, может быть, немного в другом плане, чем нам. Мелочей в работе не могло быть.

Тарасов сам меня разминал на тренировке. Потом уже кто-то из игроков бросал, а он сам клюшкой закрывал мне обзор. Чтобы я плохо видел, но находил шайбу. Или вот ещё момент: он ставил игроков, а сам за ворота садился и смотрел, где у меня углы открыты. Он уделял мне внимание, особенно первые годы. И когда я говорил: «Анатолич, вы все время недовольны моей игрой?» Он: «Молодой человек, если я вам делаю замечания – вы еще живой. А если я вам вот не буду делать замечания… Вот, видите гвоздок? Туда и повесите свои коньки». Сегодня, когда выступаю перед детьми в школах, я всегда говорю: «Не обижайтесь на учителей. Если они делают замечания – они хотят, чтобы вы были лучше, чтобы вы более профессионально относились к своему делу, любили предмет. А когда учитель вам не делает замечания – значит всё, вы уже неинтересны учителю».

Беспредельное уважение и выполнение всего, что он говорит. Я почерпнул от него профессионализм: в первую очередь дело, а потом уже свое личное. Тарасов сам под дождем выходил и в -30 зимой на улицу. Когда мы выходили делать зарядку на улицу, он всегда с нами выходил и делал зарядку. Дело – прежде всего.

При советской системе – как руководство наверху скажет, так и будет. Была чёткая линия. То, что произошло с Тарасовым, я считаю, это очень большая несправедливость, и мы сегодня должны исправить это. Поэтому Федерация хоккея России учредит медаль имени Анатолия Тарасова. Мы подготовили много мероприятий к его юбилею, потому что это был действительно величайший тренер.