ГЕРОИ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ: ИСТОРИЯ ФРОНТОВИКА ДМИТРИЯ БОГИНОВА

ИЗ ШТРАФБАТА – В ТРЕНЕРЫ. ИСТОРИЯ ФРОНТОВИКА ДМИТРИЯ БОГИНОВА

В год 75-летия победы в Великой Отечественной войне Федерация хоккея России вспоминает игроков, тренеров и функционеров, отстоявших независимость нашей Родины с оружием в руках. Сегодня рассказ о тренере Дмитрии Богинове, который поднимал большой хоккей в Горьком, Киеве и Тольятти.



НАГРАДА ЗА БЕЛОФИНСКУЮ

О Дмитрии Николаевиче Богинове вспоминают как о светлом, красивом, неуемном и где-то дерзком человеке, интереснейшем собеседнике. О его молодости слагали легенды. Судачили, что его отец – контр-адмирал. Однако подтверждения этому не было. Богинов – коренной ленинградец, свободно владел французским. Это у него от мамы, француженки.

Как и большинство пацанов, играл в футбол и русский хоккей, работал на заводе слесарем-инструментальщиком. Ходили слухи о его уголовной молодости, причем небеспочвенные. Как-то Богинов поведал, как заключенный по прозвищу Жид попал на белофинскую войну прямо из лагеря. Разумеется, в штрафроту. И был представлен к ордену Красной Звезды. По другой версии – к медали «За отвагу». Этот орден уже в мирное время раскурочил отверткой его младший сын.

Вручал награду в Кремле всероссийский староста Михаил Калинин. Богинов в ответ произнес покаянные слова: «Я провинился перед страной и народом. Награду готов принять только в том случае, если меня простят». Его простили, подписали соответствующую бумагу.

УГНАЛ НЕМЕЦКИЙ ТАНК

О войне Дмитрий Николаевич рассказывать не любил. Как-то знакомый журналист увидел его китель и поразился иконостасу наград. И все-таки Богинов пролил на эту тему свет. Он служил в Таллине танкистом, приписанным к морскому экипажу. Накануне немецкого вторжения приехал в Озерки под Ленинградом в недельный отпуск. С женой и ребенком. Выпили в компании, закусили. Не хватило. Богинов в одних трусах на мотоцикле отправился в магазин. У репродуктора толпа – война. На следующий день он был в комендатуре на Садовой. Там неразбериха. Вернулся в Таллин, но оказалось, его часть разбомбили. Пришлось опять ехать в Питер и принимать роту 2-й дивизии народного ополчения.

- Направили нас в Лугу, - вспоминал Богинов. – У каждого винтовка и пять патронов. Немцы на одной стороне реки, мы на другой. Так стояли месяц. Постреливали слегка для проформы. Я попросился в разведку на другой берег. Жара под 40, немцы в трусах ходили. Так я у них танк угнал и к нашим пригнал. Так меня за это чуть к стенке не поставили. Дело до командарма дошло: «Если бы не твоя награда в бело-финскую, расстрелял бы». Через день немцы перешли в наступление, мы попали в окружение, еле вырвались по побережью, там меня в правую кисть, эх, мог ведь сразу вытащить осколок, но побоялся. С августа по ноябрь провалялся в госпитале. Выписался и с пятью красноармейцами стоял на берегу Невы, ждал переправы в артиллерийское училище. Вдруг меня окликнул врач – оказалось, я забыл документы. Пока бегал назад, шальной снаряд уложил моих спутников. Поэтому 5 ноября 1941-го считаю своим вторым днем рождения.



 ОТ РАССТРЕЛА СПАС РОКОССОВСКИЙ…

В 1943 году после Сталинграда Богинов во второй раз попал в штрафбат. Он тогда командовал танковой ротой – 12 танков.
- Катим по дороге, а по сторонам столбы с повешенными, немецкая пушка бьет прямой наводкой, - рассказывал Богинов. – Я озверел от увиденного. Орудие подавил, а потом искромсал гусеницами какой-то коровник, в котором, как оказалось, размещались раненые немцы. Меня под трибунал. Хорошо, что сразу не расстреляли. Помогла случайная встреча с Рокоссовским, он тогда еще не был маршалом, а генерал-лейтенантом. Константин Константинович меня знал. Я рассказал ему всю правду, отпустили в тот же день. Но опять в штрафбат, там званий не было. Потом, правда, восстановили.

…А БОГИНОВ - БОБРОВА ОТ ФРОНТА

- Фронт и спорт – понятия несовместимые, - как-то произнес Богинов.

…После очередного ранения под Харьковым и госпиталя капитана Богинова отправили начальником цикла огневой подготовки в Архангельское пулеметное училище. Но вскоре отозвали и поздней осенью 1942 года командировали в Омск за сибирским пополнением. В Сталинград надо было доставить два эшелона новобранцев.

На омском перроне Богинов столкнулся с Михаилом Бобровым, отцом Всеволода. Они были знакомы, но не виделись три года. Бобров-старший рассказал, что его старший сын пропал без вести, а младший, Сева, эвакуировался вместе с заводом в Сибирь, но теперь отправился в лагеря для подготовки к фронту. На следующий день, просматривая списки солдат, прошедших курс молодого бойца, Богинов наткнулся на знакомую фамилию и приказал ее вычеркнуть: «Такие маломерки мне не нужны».
А летом 1945-го на стадионе «Динамо» Богинов увидел того самого «маломерка» в форме ЦДКА, о котором говорил весь стадион.

ВЫКОВАЛ В ГОРЬКОМ СЕРЕБРО

Старые раны в Ленинграде продолжали ныть. Врачи посоветовали сменить влажный климат на более щадящий. И в 1955 году Богинов переехал в продуваемый волжскими ветрами Горький, где вознамерился поднять местное «Торпедо» из аутсайдеров. Тамошние игроки днем работали на автогиганте, а вечером тренировались.

Молодому тренеру удалось, казалось, невозможное. В 1960-м году автозаводцы едва не сняли с пробега ЦСК МО. Медали того чемпионата разыгрывались по системе плей-офф (впервые в отечественной истории). Первый матч в Горьком хозяева выиграли 6:5, на помощь чемпионам пришла… оттепель. Вторую встречу несколько раз откладывали, а потом перенесли в Москву, где армейцам удалось вытащить серию до двух побед.

Через год «Торпедо» ворвалось-таки не пьедестал, причем на серебряную ступень, а также вышло в финал Кубка СССР. Это был грандиозный успех.

Опьяненное успехом руководство автозавода потребовало от команды и ее тренера золотых медалей. На что Богинов попросил купить в Москве и срочно доставить в Горький новый комплект формы.
- Зачем? – удивилось начальство, выполнившее пожелание.
- Форма для вас, надевайте ее, выходите и побеждайте, - ответил Богинов и лишился расположения руководства.
- Дмитрий Николаевич заставлял нас учиться, говорил, что невежды не добьются побед, - вспоминал вратарь Виктор Коноваленко, двукратный олимпийский чемпион. – Мы тогда этого не понимали, упирались руками и ногами.

После Горького Богинова пригласили в Киев осваивать хоккейную целину. Тренер собрал команду с нуля. «Динамо» звезд с неба не хватало, но начало было положено. В 1985 году киевский «Сокол» взлетел на бронзовую ступень пьедестала. К тому времени Богинов перешел на административную работу. А во второй половине 1970-х его позвали в Тольятти с надеждой на повторение горьковского успеха. Он заложил первый камень. Начатое им дело воплотили в жизнь Геннадий Цыгуров и Сергей Михалев, которые привели «Ладу» к чемпионству, покончив с гегемонией столичных клубов.
4 июня 1992 года Богинов ушел в мир иной. Тихо и буднично, никто о смерти знаменитого тренера в России не сообщил. В середине месяца его старший сын Алексей дозвонился из Киева в США и попросил известного журналиста-эмигранта Евгения Рубина написать об отце несколько строк.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Дмитрий Николаевич Богинов
Родился 7 мая 1918 года в Ленинграде.
Заслуженный тренер РСФСР и Украинской ССР.
Карьера тренера: «Торпедо» Горький (1955-1963), «Динамо» Киев (1963-1968), «Автомобилист» Свердловск (1972-1973), «Локомотив» Москва (1973-1975), «Торпедо» Тольятти (1976-1978).
Привлекался к работе со второй, молодежной и студенческой сборными.
Председатель Федерации хоккея РСФСР (1979-1987).

Умер 4 июня 1992 года.