Первое чудо на льду. К юбилею победы сборной СССР на ЧМ-1954

На днях, отмечая 70-летие первой победы сборной СССР в чемпионате мира, мы опубликовали разбитое на три части видео-интервью с мэтром отечественной хоккейной журналистики Всеволодом Кукушкиным, автором готовящейся к выходу книги «Первое чудо на льду». Тем же, кто предпочитает просмотру чтение, мы предлагаем текстовый вариант беседы. 

БУНТ ЗА ПОЛГОДА ДО ЧМ

- Ваша книга еще не издана, но, как мы понимаем, полностью готова?
- Совершенно верно. Постарался раскрыть все подробности. Сначала о том, как команда готовилась к ЧМ. Потом – как она приготовилась, чего удалось добиться по ходу тренировочного процесса. И, конечно, о самом турнире: как стартовала сборная СССР, как постепенно шведские болельщики стали понимать, насколько серьезен уровень дебютантов. Хотя они и льстили себя надеждой, что «Тре крунур» будет хороша, станет главным претендентом на чемпионство наряду с канадцами. Но в итоге приехали русские – и, как говорится, «ребята, извините». Стало понятно, что хоккей в тот момент был на небольшом подъеме в Европе. И на большом подъеме у нас.

Но интересные события, связанные с ЧМ-1954, начались задолго до старта турнира. Готовить-то команду начинал Анатолий Тарасов. Но в итоге стал жертвой игроков, которых сам же перед тем и замучил насыщенным тренировочным процессом. Можете себе представить: осень 1953 года, в Москве искусственного льда нет, сборная едет в Берлин. Там каток назывался «Вернер Зееленбиндер». Был такой борец, который пострадал от нацистов. Он участвовал в Олимпийских играх 1936 года, в концлагере был замучен потом. И в честь него назвали арену.

И вот, «Зал Вернер Зееленбиндер» с искусственным льдом. Наши приехали туда. И Тарасов дал указание – тренироваться три раза в день! Ну вы представляете, что за нагрузка. Медицины такой обстоятельной, углубленной в те годы не было. А было наитие Анатолия Владимировича. Он говорил вот это свое: «мальчишки», «давай», и все такое прочее. А эти «мальчишки»-то были такие же, как он, кто-то даже и постарше. Так что они на него реагировали так, с легким юмором. «Ну, Толя, опять за свое». И всё. Иерархия не выстраивалась.

Неудивительно, что назрел конфликт. Анатолий Владимирович обожал систему Станиславского и знал, что движущая сила в драматургии – это конфликт. И вот этот самый конфликт он и получил. Между ним и командой. Сборная написала большое письмо в Москву. «Или вы уберете Тарасова, или мы играть под его началом не будет». Несколько игроков были готовы идти до конца, отстаивая свои жесткие, бескомпромиссные требования

- А кто был лидером этого протеста?
- Лидера вам никто не назовет, потому как это была коллективная точка зрения. Тот же Бобров по ходу изматывающего тренировочного сбора просто сказал: «Толька, ты чё, меня учишь?» И всё. Против Боброва Тарасов не мог сделать ничего. В этом проявились их личные отношения. Но при этом, что показательно, в публичном поле Бобров нигде и никогда не высказывался отрицательно о Тарасове как о специалисте. А кроме Боброва там еще ведь были динамовцы, которые тоже не очень-то приветствовали эту пахоту, и ребята из «Крыльев Советов». Цээсковцы, тот же самый Шувалов, они уже как-то попривыкли. «Ну, что делать? Ну, это Тарасов».

В общем, стали разбираться. Из Москвы комиссия приехала, встречались с каждым игроком, выслушивали. В итоге решили, что главным тренером должен быть Аркадий Иванович Чернышев, а Тарасов поедет на чемпионат мира специалистом-наблюдателем. Так они и поступили. Да, Тарасов до этого на Универсиаде выиграл, но там и соперники были послабее. И, в общем, состязание было смешное - из серии, как говорится, «связался черт с младенцем».

- Что изменилось в подготовке сборной к ЧМ-1954 после прихода нового тренера?

- Если Тарасов делал ставку на ребят из ЦСКА, то Чернышев был готов позволять каждому звену играть в свою игру, как привыкли в клубах. А тогда разные команды демонстрировали самобытный стиль, динамовцы не были похожи на хоккеистов из «Крыльев», те – на ЦСКА и так далее. Потом, на чемпионате мира, это решение Чернышева сыграло в пользу сборной СССР – наши в итоге запутали всех. Потому что на международной арене привыкли – каждая сборная играет в единообразной тактической манере. А наши тренеры сказали хоккеистам: «как вы привыкли, так и играем». Другие команды этого не ожидали, им приходилось прямо по ходу матчей ломать голову, все время смотреть, кто выходит на лед у русских – и угадывать, кто и что предпримет в следующий момент. Как будет видно по результатам матчей, соперники не очень преуспели в этой «угадайке».

Еще один нюанс. Тогда было правило, которое из наших времен выглядит загадочно. Все вратари выходили под номером «один», и основной, и запасной. Таким образом, выкатывает голкипер, на спине - номер один. И соперникам ясно, что это Мкртычан, они более-менее знали, как играть против этого вратаря. Но Григорий Никитич был основным только на старте ЧМ. Дальше, уже, по ходу чемпионата, вышел на первую роль Пучков, а Мкртычан сел запасным. То есть опять наша сборная запутала соперников.

Кстати, интересный психологический момент. Мкртычан был третьим в той компании приятелей, где были еще Бобров и Бабич. И они, в общем-то, в команде верховодили. Но лидер раздевалки – не всегда лидер на площадке. Вот и пришлось Мкртычану сесть в запас, потому что не очень у него шло против сильных, он нервничал и не был образцом надежности.

«ЗА» И «ПРОТИВ»

- Как решался вопрос о выходе сборной СССР на международную арену? Что думало руководство страны, поддерживало ли эту идею или, наоборот, возражало?
- Ну, на международную арену мы начали выходить достаточно быстро и достаточно рано. Дело в том, что на Олимпиаду 1948 года в Санкт-Морице поехал человек, которого можно назвать отцом нашего хоккея – Сергей Савин,  который занимался в Спорткомитете развитием хоккея. Поехал через Прагу, и там провел несколько встреч, договорился, что после Олимпиады в СССР приедет чехословацкая команда ЛТЦ. Название клуба на самом деле английское, аббревиатура «Лаун теннис клаб». Это изначально был теннисный клуб, в составе которого зародилась хоккейная секция. Он находился на Штванице, таком островке на Влтаве, там был каток деревянный. Он, по-моему, и сейчас существует, как мемориальный комплекс или как архитектурное недоразумение.

Что означала договоренность с ЛТЦ? Серьезность советских намерений. Мы уже сразу замахнулись на то, что играть будем с сильными. Так оно и получилось, потому что чехословацкая сборная на Олимпиаде в Санкт-Морице заняла второе место, уступила только по соотношению шайб канадцам. Элитный соперник – и это лишь подтверждает, что замах у нас уже был в 1948-м.

А дальше нужно было вступить в Олимпийский комитет, в Международную федерацию. Иначе-то играть на регулярной основе с сильнейшими командами мира невозможно.

- Но между встречами с ЛТЦ и дебютом нашей сборной на ЧМ прошло целых шесть лет.\
- Потому что замах, о котором мы говорим, был у чиновников из спортивных ведомств. А наверху, наоборот, сначала возобладала осторожная реакция. Потому что вообще-то Советскому Союзу предложили участвовать в Зимней Олимпиаде-1952. Но Романов, который возглавлял спорт, не был уверен, что получится хорошо, и сказал: «Нет, мы пока не готовы». Поэтому мы в Международный олимпийский комитет вступили, но от первого предложения сыграть на Зимней Олимпиаде 1952 года отказались. А вот в летней уже участвовали.

Когда про нее вспоминают, то чаще всего так: «Сталин разогнал футбольную команду ЦДКА за проигрыш югославам». Сталин никого не разгонял. Разогнал Маленков, он курировал спорт как секретарь ЦК партии ВКП (б), он и распорядился разогнать. А позиция Сталина была такая: «Мы выиграли войну, мы страна-победитель. Если вы не готовы побеждать, то нечего и участвовать». Но это были общие слова. А конкретная инициатива против армейской команды шла от Маленкова.

В том же 1952-м мы вступили в Международную федерацию хоккея. Причем показательно, что пр голосовании семь стран воздержались, а кто-то был и против нашего участия. В общем, нельзя сказать, что все так радостно нас встречали, нет, такого не было.

МИФЫ О РЕПРЕССИЯХ

- Как Тарасов лишился поста главного тренера сборной за полгода до ЧМ-1954, вы уже рассказали. А как он его получил?
- Ситуация такая была. После приема в Международную федерацию мы в принципе могли дебютировать на чемпионатах мира уже в 1953-м. Но в итоге решили поднабраться опыта, подумали: лучше попробуем на каком-нибудь турнире рангом пониже, посмотрим и на возможности своих игроков, и на то, что представляет из себя международный хоккей. Одно дело – на московском стадионе «Динамо» играть против Швейцарии и против ЛТЦ, а вот другое дело – чемпионат мира, тут против любого соперника может произойти накладка.

И получилось, что в 1953-м Анатолий Владимирович развил бешеную деятельность, и ему дали команду. Он повез ее на Универсиаду в Австрию. Естественно, там, в общем, избиение младенцев произошло. Потому что за нас играли самые лучшие хоккеисты СССР. Те же соперники, которые уже знали наших игроков, открыто ерничали: «А, студент Бобров, студент Мкртычан»... И правда, какие они студенты? Если они и «учились», то это были справки из военных училищ, вроде того. На бумаге-то они не были профессионалами все военнослужащие, рабочие или представители других неспортивных специальностей. Но по факту всем всё было ясно, и, конечно, Тарасов всех на Универсиаде 1953-го обыграл. В общем-то, логично, что после успешных выступлений подготовку к ЧМ-1954 решили доверить ему. Но потом случился бунт.

Да, а до этого произошло ЧП с командой Чехословакии, которая должна была лететь в 1950-м на чемпионат мира в Англию.

- Что случилось?
- Тогда была провокация, они подрались со своими КГБшниками, кто-то на них настучал, что команда собирается остаться в Англии. А кто? Я говорил с хоккеистами той сборной, они говорили, что догадываются, кто заложил всю команду, но имя называть не хотели.

Там ведь что получилось? В 1949-м Чехословакия играла на Кубке Шпенглера. Прекрасный турнир, всё чудесно. Там напротив катка, чуть-чуть в пригорок, роскошная гостиница, где жила команда. Естественно, туда и подкатили эмигранты, сказали: «Ребята, зачем вам обратно, давайте оставайтесь». Хоккеисты решили поиграть в демократию. В одном из номеров гостиницы собралась вся команда и они стали голосовать: возвращаться или не возвращаться. Сам факт, что у них была такая нерешительность, уже говорит о многом. Вот и заложили потом всех, кто говорил «оставаться». Но большинство-то проголосовало за то, чтобы вернуться на родину. Тем не менее, чехословацкие власти посадили всех.

Потом, много лет спустя, в нечистоплотной прессе были обвинения. Что якобы «на самом деле это русский КГБ посадил чехословацких хоккеистов, чтобы сборная СССР выиграла чемпионат мира». Просто сопоставьте даты. 1950-й, когда они попали под свою молотилку – и 1954-й, когда мы играли. Четыре года между событиями.

Сложная политическая ситуация. Хоккейная же была другой. Игроки ЛТЦ, которые приехали в Москву, были в восторге от того, как их приняли. Они понимали, что политика тут ни при чем. А многие после того, как отбыли у себя заключение, спокойно общались и выпивали с русскими – им и в голову не могло прийти обвинять в своих проблемах нашу страну.

КАНАДЦЫ СМЕЯЛИСЬ ДО ЧМ, РУССКИЕ – ПОСЛЕ

- Итак, осенью 1953-го спортивные чиновники заменили главного тренера сборной СССР. Что было дальше?
- В январе 1954-го завершился чемпионат СССР по хоккею, национальная команда села на сборы. По пути в Швецию, принимавшую ЧМ, заехали в Финляндию, в «спаррингах» выглядели хорошо. И вот уже появилась уверенность. Не осталось предпосылок для нервотрепки, все были спокойными, почувствовали свою силу и то, что можем достойно играть на международном уровне. Ведь в общей сложности до чемпионата мира наша сборная провела 13 товарищеских матчей. Один проиграла, один свела вничью, а в остальных победила. Причем уступила только Чехословакии.

- А кого обыграла?
- Норвегию, Финляндию, плюс внутри СССР матчи были. Другое дело, что экипировки-то настоящей, толковой у нас не было. Народ катался на коньках, которые назывались «гаги». На самом деле существовала норвежская фирма «Хаген», и вот это коньки ее производства у нас назвали «гаги». Но у них прямое лезвие было. Выручило, что нашли где-то трофейный склад, на котором лежали канадские коньки – горбатенькие, но маневренные. И ведущие хоккеисты их получили, в них и выступали. Защитка, конечно, черт знает какая: шлемы велосипедные либо боксерские. И когда канадцы пришли на нашу первую тренировку, увидели это самое «чёрт знает что» - просто посмеялись и ушли. Но мы с вами знаем, кто хорошо смеется.

А у нас тренировки пошли нормальные, своим чередом. И вот старт ЧМ, первый матч с участием СССР, зрителей человек 700 пришло на нашу сборную...

- При какой вместимости арены?
- Вместимость там была больше 10 тысяч. Это «Королевский стадион» был. Хотя он был открытый, построен в 1912-м к Олимпиаде, в которой дореволюционная Россия участвовала, но ничего хорошего тогда не добилась. К 1954-му об этом забыли, но и советская сборная была для зрителей абсолютной загадкой. Первая игра, никто нас не знает, в газетах все пишут про канадцев, а также про своих. А мы кто такие? Так, приехали дебютанты. Ну да, страна-победительница и всё такое прочее.

Но вернемся к стартовым событиям. Первый международный гол советского хоккея был забит 26 февраля. Александр Уваров с передачи Валентина Козина финнам забросил, через 5 минут после начала игры. В итоге выиграли 7:1. А соперники-то были не новички, они выступали на мировых первенствах уже достаточно давно и долго. Но, тем не менее, удалось их обыграть.

ЦЕНЗОР МАЛЕНКОВ И КОРОНОВАННЫЙ БОБРОВ

- Как в Советском Союзе освещался дебют сборной на чемпионатах мира?
- Интерес к хоккею в СССР был огромный. Любимая газета граждан – «Советский спорт». Конечно, все выписывали «Правду», но у всех начальников на столе лежал еще «Советский Спорт». В дни чемпионата мира «Советский спорт» пользовался услугами ТАСС. От него в Стокгольме работал Илья Мокрецов. Это бывший военный корреспондент, который выпускал фронтовую газету, а после войны пошел работать в ТАСС. Ему предложили выбирать иностранный язык, потому что требовалось формировать заграничную корсеть. Выбрал шведский – и, конечно, не думал, чем это обернется. Выучил шведский, уехал в Стокгольм. А тут и чемпионат мира.

И вот Мокрецов, достаточно коммуникабельный человек, подружился с легендарным комментатором Вадимом Синявским – человеком, отправленным освещать выступления сборной СССР. Так как ТАСС – структура правительственная, то без проблем была организована связь, непосредственно на трибуну был выведен телефон. Это по тем временам была вообще невероятная вещь, последний писк технологий. Вот на трибуну тебе вывели аппарат – и прямая связь с Москвой. Ты поднимаешь трубку, разговариваешь, докладываешь. И есть возможность комментировать матчи в прямом эфире, в режиме «онлайн». По радио, конечно же – телетрансляций спортивных 70 лет назад еще не было. Но то, что страна могла следить за выступлениями хоккейной сборной СССР, включив радио – это уже был прорыв. Ну, в общем, все было как надо.

Получилось прекрасное сочетание, когда еще и Аркадий Иванович Чернышев сдружился с Синявским. И вечером после ужина в баре Синявский играл на рояле. Оказывается, до войны он был тапером в Одессе. А его дружбанами были два знаменитых одесских цыгана, которые написали великий цыганский романс «Ой, вы кони, кони-звери». И одного этого цыгана звали Илья Сельвинский, а второй – Мотя Блантер. И это Синявский попросил Блантера, чтобы тот сделал музыкальную заставку. Тот самый «Футбольный марш», который знают все болельщики страны. На теме музыки комментатор сошелся с главным тренером. В итоге Синявский был посвящен во многие детали, что позволяло делать красивый красочный репортаж.

- Накладки, связанные с радиотрансляциями хоккея на Советский Союз, случались?
- Репортажи со всех матчей страна слушала в прямом эфире – кроме одного, решающего, против канадцев. Но это не было случайностью. Да, в игре за золото все сложилось хорошо, наши разгромили главных фаворитов – 7:2. Но у трансляции был всего один слушатель. По фамилии Маленков. Он сидел, потому что не знали: выиграем, не выиграем, как оно повернётся. Нельзя же расстраивать советский народ. Матч-то начался в 3 часа дня. Маленков сидел и следил за событиями, как сказали бы сейчас, в режиме «онлайн».

И, кстати говоря, Мокрецов передавал молнии о ходе игры в ТАСС. Из редакции ему позвонили после первого периода и сказали: «Слушай, ты не ошибся? Счёт-то что – в нашу пользу??» «В нашу, в нашу» - ответил спецкорр. Мы-то вели уже 4:0 после 20 минут. В это было трудно поверить. Но и второй период мы выиграли, со счётом 3:1. А третий период 0:1 проиграли. Потому что играть нечего было уже. Всё. Уже можно было отмечать.

Маленков дождался окончания трансляции, убедился, что все хорошо. И вечером запись пустили в радиоэфир. Там произошла накладка. Вот игра закончена. Мокрецов достаёт фляжечку. Ну, нормальные мужики, посидеть же надо. Но раздаётся звонок из Москвы, с радио. Говорят: «Вадим Святославович, последние 5 минут плохо записались. А нам в эфир выдавать. Повторите, пожалуйста». И вот можете себе представить. Трибуны уже опустели. Люди ушли, награждения на стадионе тогда вообще не было. Просто объявляли победителей, и всё. А награждали в ратуше, где организовывали специальный вечерний прием.

Так вот, все давно уже пожали соперникам руки и разошлись. Все. А ты сидишь на трибуне, перед тобой пустая площадка – и ты должен рассказывать о том, как играют СССР против Канады. Вот это надо было быть таким мастером, каким являлся Синявский. Он все описал! Так что если где-то кому-то посчастливиться найти эту самую запись, трансляцию, то последние 5 минут – это совсем не то, что было на поле. На поле в тот момент ничего не происходило. Но Синявский рисовал. Словами. Вот это великий художник слова, настоящий комментатор, который создавал картину.

Наши значит, выиграли решающий матч. Все довольны, все счастливы. Дальше приём в ратуше. В ратуше «врезали» по-настоящему. А было два кубка. Один кубок чемпионов мира, он попроще. А второй - кубок чемпионов Европы, он с крышкой. И в итоге поддатые канадцы короновали Боброва этой самой крышкой от кубка. Как корону ему надели. Это знаменитый снимок, все весёлые. Прошла «коронация». Все подружились, уже никаких проблем не было. Вот таким было первое Чудо на льду.

КАК РОЖДАЛАСЬ ПОБЕДА

- Ходит история о том, что накануне матча наших с канадцами оргкомитет продавал билеты на дополнительный матч. Все были уверены, что русские не победят Канаду, и тогда, чтобы определить серебряного призера ЧМ, пришлось бы проводить дополнительную встречу СССР – Швеция.
- Не совсем так. Никаких билетов не продавали. Просто были заготовлены макеты, и оставалось только нажать на кнопку, чтобы запустить их в печать. Но когда первый период закончился, стало ясно, что ничего печатать не надо. Это был бы, конечно, потрясающий сувенир, экспонат – билет на матч, который не состоялся. Но нет их, к великой грусти коллекционеров.

- Но эта история вот еще чем показательна. С одной стороны, наши выиграли первый матч на ЧМ у финнов со счетом – 7:1. С другой, все были уверены в том, что против Канады у СССР шансов нет. Получается, что наша сборная не слишком-то впечатлила публику по ходу самого турнира? Зарубежные эксперты так плохо разбирались в хоккее, что никто и представить себе не мог победы русских над Канадой со счетом 7:2?
- Да дело в пиаре. Всем вдолбили, что канадцы непобедимы, что они всё равно всех обыграют. Все дули в одну дуду. Проигрывают канадцам и говорят: «ну, это же канадцы». И всё. Потом другая команда проигрывает, и те же оправдания. Те же шведы говорят: «ну да, Канаде уступили, но вот сейчас мы русских-то обыграем». Кстати говоря, чуть позже в Швеции, когда наши чемпионские титулы стали регулярными, гимн Советского Союза называли «Русская хоккейная песня». Потому что привыкли к нему.

Так вот, мы не поддались этой моде на страх перед Канадой. И ждали очной встречи с ощущением крепкой уверенности. Нашей веры в свои силы не поколебало и то, что очень тяжёлая оказалась предпоследняя игра турнира – со шведами. Потому что в тот день был снегопад, и Шувалов, чтобы забить, был вынужден играть как на бильярде. Увидел валик снежный, владел шайбой – и в падении ткнул ее, чтобы от снега рикошетом пошла в ворота. А мы же знаем, что если шайба пересекла линию ворот, то это уже гол, и не важно, по какой траектории она зашла. И счет стал 1:1, мы ушли от поражения. И стало ясно, что судьбу золота решает матч с канадцами.

- Как сборная СССР к нему готовилась?
- Перед игрой Бобров и Чернышёв разобрались, поняли, что канадцы – это не суперкоманда. И поняли, как с ними играть. Побыстрее и в пас. Причём ведь Чернышёв, он с Бобровым был просто в товарищеских отношениях, они были на «ты». И он ему сказал: «Сева, ну ты свои забьёшь. Но играй на команду, чтобы была коллективная игра». И первый-то гол канадцам не Бобров забил. Бобров свои забивал всё равно, хотя и травмирован был. Но сыграл в первую очередь не на себя, а на команду.

А еще и с погодой повезло – подморозило. Лед стал тверже – и наши уже полетели. Потому что будем честными – закваска, которую давал Тарасов, все-таки дала себя знать. Она была нужна. Стонали хоккеисты, не стонали, жаловались ли на перегрузку – но зато в итоге работы физическая база у команды была. Тарасов правильно делал, что заставлял работать осенью 1953-го, хотя и пострадал в результате своей требовательности.

- По решению спортивного руководства Тарасов был отправлен на ЧМ-1954 в роли тренера-консультанта. Насколько близок к команде он был по ходу турнира, ходил ли в раздевалку?
- Не ходил, причем сам не рвался. Понимал, что делать это незачем. Зато он вел записи с матчей, с анализом игры канадцев и других соперников. Эти материалы существуют в архивах. Он общался с Чернышевым, но влиять на команду не пытался и перетягивать что-то на себя не хотел. Потому что понимал: ничего хорошего из этого не получится. Если команда играет – не мешай. Нет никаких гарантий, что ты сможешь что-то усилить. Тарасов придерживался этих принципов, вел себя корректно.

До сих пор ведь никто толком сказать не может про один загадочный момент.

Когда был разговор накануне решающего матча с Канадой – кто на самом деле всё-таки был тот человек, который предлагал: «давайте воспринимать игру против канадцев как тренировку, не будем выкладываться и терять силы - а биться станем уже против шведов, в дополнительном матче за серебряные медали». Кто-то внутри команды всерьез считал, что с первой попытки завоевать второе место – это уже впечатляюще. Но кто именно – об этом все очевидцы дружно молчали, на протяжении всей жизни.

Зато абсолютно точно известно, что Бобров встал и сказал, обращаясь к тренеру и команде: «Аркадий, вы тут все как хотите, я пошёл спать, завтра мы выйдем и обыграем Канаду». Насчёт «выйдем и обыграем», это, конечно, смелое заявление было. Но действительно, наутро на собрании объявили, что мы выходим биться в полную силу и обыгрывать Канаду.

Интересно, что это было объявлено именно в день матча, так же, как и состав, тактические построения и все остальное. Не накануне, а прямо с утра. Это был психологический ход, он сработал. У сборной СССР не осталось возможностей накрутить себя, понервничать. Если бы весь план был озвучен вечером, у кого-то началась бы бессонница, дергались бы всю ночь. Но нет. О том, что выходим побеждать, команда узнала с утра. А тактические моменты были такие – «играем комбинационно, на скорости, в свою игру».

Но Аркадий Иванович вёл игру. Вот это у него было. Он умел, он не заводился, он держал голову холодной. Поэтому и получалось у него больше – потому что не дергался и не дергал команду. Вот на этом, кстати говоря, погорел, и не один раз, Анатолий Владимирович. Он слишком был эмоционален. Заводился, начинал дёргаться и дёргать игроков. И всё.

СВОЯ ИГРА

- Понятно, что видеозаписей хоккейного ЧМ-1954 не существует.
- Существует только словацкий фильм. Эпизоды отдельных игр там есть, но в серьезном объеме сам хоккей, конечно, никто не снимал.

- Зато вы общались с участниками этого турнира. И наверняка спрашивали, в какой хоккей играла сборная СССР на своем первом ЧМ. Вот эта установка на Канаду – «побыстрее и в пас» - она означает, что мы делали ставку на скорость? Чем наши отличались от других сборных?
- У наших тренеров всегда есть такая прекрасная формулировка: «А теперь играем в свой хоккей». И что такое «свой хоккей» - поди разбери. На самом деле многие комбинации были отрепетированы, в том числе в товарищеских матчах. «Выводишь Боброва на бросок» – это был хоккей первого звена ЦСКА. Бабич не стремился забивать, он знал. что он должен отдать Боброву. Доходило до забавных моментов. Шувалов забивал гол, а Бобров ему с претензиями: «Ты почему мне не отдал?» – «Так я ж забил». – «Все равно должен был мне пасовать». Присутствовал такой спортивный эгоизм.

Динамовцы от обороны сыграть любили, но и бросок у них был будь здоров. Хлыстов – тот носился, реактивный игрок был. То есть разные тройки действовали в разном стиле. Это сейчас вся команда может играть по одной и той же тактике, например, силового давления. А тогда одно звено могло быть силовым, а другие – нет, поскольку не привыкли. Но у них что-то свое.

Потом пошла мода менять, тасовать игроков, кого-то там по ходу матча убрать. Но когда у тебя команда клубная, ты можешь это делать, потому что они все играют примерно в один хоккей. А в сборной такой подход создавал бы больше проблем. Или должен быть талант уровня Мальцева, чуть ли не телепатия, когда игроки понимают друг друга идеально.

- ЧМ-1954 помог игрокам и спортивным властям поверить в силу нашего хоккея? Стало понятно, что велик шанс побороться за хоккейное золото и на предстоящей в 1956-м Олимпиаде?
- Не стоит забывать, что потом, в 1955-м, мы на ЧМ с треском проиграли канадцам – 0:5. Там был травмирован Бобров, чудом вообще доиграл. Это был невероятный матч, когда никто и никак не мог забить. Канадцы тогда поликовали, но у нас оргвыводов никто делать не стал. Отреагировали в стиле «ну бывает». Но Аркадию Ивановичу стало ясно, что нужно привлекать новых игроков. И ведь к Олимпиаде 1956-го года были два молодых человека, которых даже экипировали. Но они так и не сыграли на Олимпиаде. Их имена хорошо известны: Локтев Константин Борисович и Тихонов Виктор Васильевич. Да-да, Тихонов был любимчиком Аркадия Ивановича.

Он был капитаном второй сборной, постоянным кандидатом в первую. Чернышев-то испугался в 56-м году ставить Тихонова вместо того же Трегубова или Сологубова. Эти надежные и бойцы - а тот то ли выдержит, то ли нет, кто же его знает. И, кстати говоря, в Стокгольм-то поехали еще несколько человек помимо основного состава.

- Для дозаявок в случае травм основы?
- Нет, тогда правила были непохожи на сегодняшние, никого по ходу турнира дозаявить было нельзя. Запасные нужны были как спарринг-партнеры, участвовали в тренировках, двусторонних играх. Ну и, конечно, им было полезно посмотреть, что такое чемпионат мира, нюхнуть, так сказать, пороха.

КАК ВОСПРИНЯЛИ ЗОЛОТО В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ

- Как первая победа нашей сборной на хоккейном чемпионате мира была воспринята у нас в стране? Вы-то были очевидцем событий 1954 года.
- Энтузиазм, конечно, был неслабый. Кстати, я видел эти самые распечатки приказов по Спорткомитету. Один из приказов был по поводу экипировки, кому чего выдавать. Тренерам выдавали тапочки на кожаной подметке, а коньки, конечно, не выдавали. И там еще была такая фраза в конце: «форму сдавать в течение трех дней после возвращения». Тогда не было такого, чтобы экипировка оставалась у игроков. Это уже потом мы позаимствовали у канадцев и у чехов, когда игрокам один комплект остается, другой принадлежит федерации.

Конечно, чемпионов чествовали, но без особой помпы. Видимо, потому что выиграли не Олимпийские игры, а «всего лишь» чемпионат мира. Или не были готовы к тому, что надо отмечать, да и как? Традиции такой еще не было. Другое дело болельщики. Как только видели кого-то из хоккеистов в ресторане или еще где-то – тут же поток желающих пожать руку, сыплются предложения вместе выпить. Это было очень тяжело, между прочим, и сами хоккеисты не горели энтузиазмом поднять рюмку с каждым.

В воинском звании никого за чемпионство не повышали, а вот премиальные были, заплатили какие-то деньги. До конца сезона объявляли на стадионах фамилии победителей, но сезон-то быстро закончился.

Публично победа, безусловно, обсуждалась. Из числа хоккеистов выбрали тех, кто поразговорчивее. и стали приглашать на всякие встречи, интервью. Потому что высокое руководство поощряло газеты, чтобы с чемпионами делали материалы, хорошие фотографии. Более того, еще при Сталине, когда выиграла наша конькобежка ЧМ по скоростному бегу, в «Правде» на первой полосе фотография была. Вождь считал, что надо поддерживать у народа веру в то, что мы великие, непобедимые.

Кстати, насчет медалей. Медали тогда были в коробочках, на льду ничего на шею не вешали. Некоторые хоккеисты уже потом брали свою медаль, просверливали маленькую дырочку и пришивали к выданной чемпионской ленте.

Еще знаменитая картина была - прием спортсменов, встреча с руководителями партии и правительства в Кремле. Она известная, там Бобров со своим курносым носом и с цветами. На самом деле на его месте в оригинале был нарисован Сталин. Но мы же помним, что умершего Иосифа Виссарионовича начал на всю страну критиковать Хрущев. Художник думал, что же делать, и в итоге поместил туда Боброва. Причем в свитере сборной, что выглядит нелепо на фоне руководителей страны кителях, при орденах. Вот так даже образ известных хоккеистов использовали, чтобы переписать историю

- Кстати, какого цвета были свитера сборной СССР на ЧМ-1954?
- Сине-зеленые, своеобразного такого оттенка. Какие были на складе, такие и дали. Это потом уже стали специально шить. Кстати, членам делегации пальто выдавали, а вот костюмы – нет. Послевоенные годы, все было достаточно скромно

- А кто из команды был самый разговорчивый?
- Ну, самым популярным был Бобров, ему от славы деваться было некуда. А дальше все зависело на самом деле от журналиста. У хорошего собеседника тот же самый Жибуртович, достаточно замкнутый человек, постепенно втягивался в разговор и рассказывал интересные вещи. Аркадий Иванович Чернышев тоже хорошо говорил, хотя был пожестче. Да он и в раздевалке, когда давал установку, мог, так сказать, употребить разные сочные эпитеты. Но у него и жизненный бэкграунд сложный. Брат был репрессирован, самого Аркадия Иваныча из партии исключили. А он уже в шестидесятые, когда к нему подходили и намекали, что надо вступить в партию, говорил: «А я из нее и не выходил». Но звание-то динамовское, кстати, у него было.

Конечно, большинство хоккеистов той эпохи – дворовые ребята, с хулиганскими такими наклонностями. Сегодняшние на их фоне – мальчики-паиньки. Но даже сложный характер не мешал игрокам армейских команд регулярно получать новые офицерские звания. Только одного за «непокорность» Тарасов обидел – Сологубова Николая. Если бы он оставался в хоккее еще год-два, у него была бы пенсия подполковника. Но Тарасов его за строптивость убрал, обвинив в постоянных нарушениях режима. Сложные были отношения.

КАКИМИ ЛЮДЬМИ БЫЛИ ПЕРВЫЕ ЧЕМПИОНЫ МИРА

- Вы лично общались со многими из первых советских чемпионов мира. С кем было особенно интересно?
- Очень интересно - с Пучковым. Николай Георгиевич ярко рассказывал о своих переживаниях и эмоциях во время ЧМ-1954. Для него в общем-то было неожиданностью, когда во втором матче Чернышев сказал: «Коля, иди на лед». Основным-то вратарем считался Мкртычан, в стартовой игре турнира в «рамке» был он, и выглядел неплохо. А уже во втором матче, против Чехословакии, Мкртычан явно занервничал, Чернышев увидел это понял и выпустил второго голкипера. Пучков и рассказывал: «Я не успел даже испугаться. Просто сидел на скамейке, холодный был, но раз надо – то надо». По тем временам, кстати, при замене свежему вратарю разрешалось немножко подвигаться, размяться с помощью партнеров. Это сейчас сразу выпустили – и в бой, никаких возможностей разогреться.

Павел Жибуртович был типичный динамовец – осторожный в высказываниях, аккуратный. Там только Аркадий Иванович был словоохотлив. А с Мкртычаном мы вместе смотрели хоккей не раз. Смешная была история. Федерация хоккея уже переехала на Лужнецкую, в нынешнее здание Олимпийского комитета. Приезжает Григорий Никитич, весь какой-то потерянный. Спрашиваем, случилось. «Да дырку мне в правах прокололи». Так в советское время наказывали за превышение скорости, права-то бумажные были. Смешнее всего было то, что Мкртычан всегда ездил очень аккуратно, тихо. «Гриша, да ты же никогда в жизни быстрее пятидесяти не разгонялся». – «Да поставили новый знак, на сорок. А я по привычке ехал 50». Хохот стоял со всех сторон. Никто не мог представить, что под штраф попадет именно Мкртычан. Были ведь среди того золотого состава и те, кто мог сесть за руль, приняв 100 граммов. Хотя даже сорвиголовы делали так очень редко. Побаивались, что информация просочится, фельетон в СМИ выйдет.

- Сами хоккеисты команды-1954 любили вспоминать о победе, подчеркивать, что сделали большое дело?
- Нет, они спокойно к этому относились. Выиграли, хорошо выпили на банкете – и больше никакого хвастовства.