Наши Легенды. Валентин Быстров

 В этом году отечественный хоккей отмечает 70-летний юбилей. В честь этого события Федерация хоккея России запускает серию интервью с нашими легендами – спортсменами и тренерами, которые добывали важнейшие победы для нашего вида спорта.

Второй герой нашей серии интервью – Валентин Быстров, серебряный призёр чемпионата мира и чемпион Европы 1958 года. Валентин Александрович - настоящая легенда лениндградского хоккея и ему есть что нам рассказать:

Текстовая версия

После того, как Канада не приехала сюда, после поражений в 54-м и 56-м году в Кортина Д Ампеццо, они решили, что здесь делать нечего. Ну, так подумали, видимо. И решили пригласить туда нас, чтобы отыграться, так сказать, поднять свой уровень. Ну, и конечно, вторая задача - это изучить команду перед предстоящим первенством мира, и чтобы выиграть его. Они же другой задачи не ставили никогда.

Нас встречали на автомобилях - сами игроки встречающей команды. Приехали мы в гостиницу, прекрасная гостиница - телевизор работает всю ночь, для нас это было удивительно, понимаете. Потом там лифт этот, скоростной. Нас узнавали в городе, сразу же узнавали, потому что мы были одеты иначе. У нас были длинные пальто, ботинки с широкими носками, а там, наоборот, короткие куртки, узкие брюки.

Помню, на первом этаже дежурили фотокорреспонденты, и когда мы выходили погулять, спрашивали: "Можно вас сфотографировать?" - "Ну, пожалуйста". Помню, мы в Торонто остановились у кинотеатра, а там "Стриптиз", фильм там, ну, мы остановились, они начали нас фотографировать… А мы им сказали, что не надо нас на фоне женщин этих вот фотографировать!

Надо было пойти, понимаете, подстричься, и мне неудобно было одному идти, а там нам советовали в ЦК, что меньше трех по улице не ходите. Ну, мы вдвоем пошли в парикмахерскую. Подстригли меня под канадца, под хоккеиста, потому что знали, что хоккеист. И вот, значит, прихожу, а он <Тарасов> говорит: "Ну, что, Керенский?". (смеется)

Тарасов Анатолий Владимирович, он вместе даже со всеми с нами работал, и он моделировал хоккей. То есть у него был соревновательный интегральный метод тренировки. Он любил, чтобы кто-то с кем-то сражался, доказывал свое преимущество и так далее. Ну, а это было ясно для чего - для того чтобы определять состав для поездки в Канаду. И наше руководство решило афишировать сборную команду, как сборную Москвы. Так что мы ездили под флагом сборной Москвы туда.

Тарасов сказал так, что третья тройка на базе Быстрова… Ну, я удачно выступил, он неслучайно, наверное, меня пригласил потом в эту команду.

Я помню, построил нас на тренировке Владимир Кузьмич Егоров и говорит: "Ребята, я не пойму, почему у Тарасова из кожи лезете?" Ну, стараются, знаете. " И я, - говорит, - этого никак не пойму. А вот обычно не так тренируетесь". Ну, обычно, как обычно - немножко ленятся и так далее.

Я лично думаю, что он умел доводить свое, то есть положительно влиял на людей, заряжал своей энергией. Ну, и конечно, требованием… Неслучайно две пятерки в сборной СССР всегда были Тарасова.

Для нас было удивительно, что на стадион идешь - там счетчик стоит, полицай стоит метра под два, высокий, с дубинкой. Опускаешь билет… Ну, нас-то пускали просто в стороне, но там счетчик, вот так, как в метро у нас примерно, это для нас было удивительно. Но нам открыли, разрешили пройти. Мальчишки есть мальчишки, и поэтому они попросились, чтобы посмотреть нашу игру, и мы провели несколько человек. И вот тысяч 10 там, 15 стадион, вот, и… Я думаю, что эти мальчишки единственные, кто болел за нас. Слышно было, что они переживали. И на первых минутах мы забили два гола, а игра все-таки закончилась со счетом 2:7. Если мы 15-го прилетели, 22 ноября было вечером, 2:0 повели. Но потом они все-таки обыграли нас с таким счетом. И я вам скажу следующее, что вот эта акклиматизация, привыкнуть к этому режиму, мы не могли уснуть, эта разница во времени. И я думаю, что это сказалось. Но потом уже, когда мы второй матч играли, уже 24 ноября, с "Виндзор Бульдогс", мы 5:2 выиграли. А третью мы играли с "Китченер Ватрелоо", это для них был реванш, они проиграли нам в Кортина Д Ампеццо. Первенство мира проходило в рамках Зимних Олимпийских игр, в Италии, и мы тогда выиграли 2:0.

Что интересно, что мы сами точили коньки. У нас же был перегруз большой, каждый вез по камню, по металлическому станку, и конечно, по клюшкам, по десять клюшек везли. Они удивлялись, что мы ремонтируем все это сами.

Прием в советском посольстве был, конечно. Нас очень хорошо встретили в посольстве в Оттаве. Посол говорит: "Вы такое наделали, что нам, наверное, за год этого не сделать, то, что вы за эти 15 дней". - "Почему?" - "Ну, это хоккей, канадцы любят, и поэтому это нам очень помогает в работе".

Я доволен своей судьбой. Я думаю, что перед питерским хоккеем я сделал свое дело! Ну, а то, что я не поехал в Москву. Почему? Потому что у меня институт, а Чернышев приглашал, еще когда я был на втором курсе, а потом уже девушка у меня появилась, которая теперь уже жена. Потом... мама моя после блокады не в хорошем состоянии была, она плохо чувствовала себя. А еще я безгранично люблю свой город! Это трудно кому-то понять.

Я работал с 12 лет до 48-го года, и я уже специальность получил автоэлектрика, и, в общем, все эти прелести, которые были в блокаду, я это все пережил. Но не только я. И ленинградцы тоже.

Федерация хоккея России